• «Интервенция» для самых маленьких

    Написано Июнь 14th, 2018 news Нет комментариев

    Когда мы были частью целевой аудитории этого фильма, мы широко использовали в своей речи фразочки из него. «Сейчас. Только штаны подтяну» и «за банку варенья и пачку печенья», проследовали за многими из нас и во взрослую жизнь. В пору нашего детства Шерстобитовская «Сказка о Мальчише-Кибальчише» в кинотеатрах уже не шла. Да и кто бы из наших аполитичных родителей повёл бы нас на экранизацию с детства в зубах навязшей сказки Аркадия Гайдара?! К фильму мы приобщились через телеэкран. То была ещё чёрно-белая эпоха. К слову, у меня она частично закончилась только в 1994 году. С тех пор я продолжаю и продолжаю делать для себя приятные открытия: слишком многие фильмы оказались не чёрно-белыми, а цветными.

    Впрочем, цвет для нас не имел большого значения. Мы весело смеялись над нелепым буржуинским воинством, радовались лихой рукопашной мальчишей. И испытывали двоякие чувства по отношению к персонажу блистательного Серёжи Тихонова. А вот Кибальчиш терялся на общем, насыщенном деталями, фоне кинополотна. Пусть даже ему были прописаны и героические поступки, и вдохновенные речи. Пусть даже на образ, как оказалось, работало и цветовое решение – всё равно, с красной рубахой прежде ассоциируется герой совершенно другой популярной киноленты[1]

    Оно и ясно. Положительный герой обычно лишен характерности и выписывается без явных зацепок для работы над образом. Такое и не всякий профессионал способен достоверно сыграть, тем более, актёр-ребёнок. Тем более, в романтической революционной сказке, полной условностей. И это большая удача, что создатели ленты вывели на первый план именно форму, а не содержание.

    Чистый формализм, к слову, в стране, где «искусство принадлежит народу, должно быть понятно и любимо этими массами» не слишком приветствовался. Хуже обстояли дела на студии Довженко, где уже активно поднимало голову такое явление, как поэтичный кинематограф. Признаться, я предположила, что картина «Ленфильмовская». Была там в 60-е некоторая «вольница» в то время, как на «Довженко», где и снималась «Сказка», потихонечку перекрывали доступ вольному ветру.

    Картина получилась концептуальная. Режиссёр не просто пересказывает историю средствами кинематографа, но акцентируется на каждом из выразительных его средств, будь то мизанкадр, цвет, звук и т.д. О цвете стоит сказать отдельно. Шерстобитов не пытался оригинальничать, открывать Америку или изобретать велосипед. Использовать цвет «по назначению» в своё время предлагал ещё С. М. Эйзенштейн. И сам же прекрасно доказал жизнеспособность своей теории.

    Цветосветовое решение «Сказки» предельно просто. Алая рубаха главного героя. Чёрная с белыми крапинами – адрес к чёрно-белому решению одеяний буржуинского воинства – у Плохиша. Само одеяние и антураж воинства: одновременный отсыл и к интервентам, и к фашистам[2].  Широкое использование буффонных приёмов… Можно продолжать и продолжать. Параллельно навскидку пытаюсь припомнить, кто бы ещё в детском кино делал бы упор не на историю, а на форму её подачи. Ну, быть может, Быков, пытавшийся «играть» даже с самим экранным пространством («Айболит-66», «Автомобиль, скрипка и собака Клякса») или Стефанович, призвавший в помощь кинематографу визуальную стилистику комикса («Дорогой мальчик»).

    Прямая подача, реалистичный пересказ играли бы здесь, как против Гайдара, так и против самого кинематографа, как искусства. Согласитесь, ведь «Сказка» - не шедевр. Равное, в ряду равных себе житийных повествований о подвигах красных орлят Революции. Шерстобитовский пересказ роднит с «равными» лишь пафос закользовки пролога-финала. Но и пафос-то наносной: сюрреалистический видеоряд с первого кадра расставляет всё по своим местам. Далее  уже чётко работает выбранная форма визуализации, грамотная адаптация литературного произведения для перевода на язык кино, в которой режиссёр, он же автор сценария, выступает не просто соавтором Гайдара, но, местами лидирует, смело отходя от первоисточника. Герои сходят с книжных страниц и переходят на экран живыми людьми, притом, что мир, который создан для них на полотне экрана, сам  донельзя условен.
    Конечно, нам, детям, видевшим «Сказку о Мальчише-Кибальчише» по чёрно-белому телевизору, дела не было до всех этих киношных тонкостей. Нас захватывала сама история, незатейливая, временами смешная и весёлая, с обаятельными шпионами и предателями, и нестрашными врагами. Пусть даже с незапоминающимся главным героем, пусть. Мы не отдавали себе отчёта, что имеем дело с буффонадой или трагикомедией. Мы, хоть и подуставшие от, день и ночь, и всякий «красный день календаря», лившейся нам в уши пропаганды о продолжающемся бое, юном Октябре, новых победах и новых бойцах, охотно включались в предлагаемую режиссёром игру. Потому, что ребята на экране были узнаваемы. Такие же мальчишки, каких много было и среди нас. А, значит, и мы так сможем. А, значит, и мы победим. А, значит, режиссёр назначил правильную цель и выбрал единственно верные средства для её достижения.




    [1] Ваша версия?
    [2] См. цвето-световое решение в чёрно-белом «Александре Невском».

    https://kineska.livejournal.com/267701.html

    Tweet
    хорошоплохо (никто еще не проголосовал)
    Loading...Loading...
    Основное , кино и тв, мемуар, Эйзенштейн

    Оставить комментарий

Яндекс.Метрика